Ирвин Ялом — профессор Стенфордского университета, один из родоначальников экзистенциальной психотерапии (направления современной глубинной психологии) и один из самых известных в современном мире психологов.
А еще Ялом – прекрасный писатель, автор около десятка умных и захватывающих книг, приоткрывающих читателю кухню практикующего психолога.
Мы подготовили несколько интересных выдержек из книг и интервью Ирвина Ялома. Конечно, они о любви и одиночестве, жизни и смерти, смысле нашего существования в целом.
«Я нашел ключ к разгадке жизни: во-первых, желать необходимое, во-вторых, любить желаемое».
«В наше время никто не умирает от горьких истин — слишком велик выбор противоядий».
«Лучшие истины – кровавые истины, вырванные с мясом из собственного жизненного опыта».
«Я мечтаю о любви, в которой два человека разделяют страсть к совместному поиску высшей истины. Может, это не стоит называть любовью. Может, это называется дружбой».
«Одиночество никак не зависит от наличия или отсутствия людей вокруг».
«Надежда — это самое большое зло! Она продлевает мучения».
«Брак священен. Но… лучше разрушить брак, чем позволить ему разрушить себя!»
«Отчаяние – это та цена, которую человек должен заплатить за самопознание. Загляните в самую глубь жизни – и вы увидите там отчаяние».
«Не плодите детей, пока не станете истинными творцами и не будете плодить творцов. Неправильно рожать детей под влиянием потребности, неправильно использовать детей для того, чтобы заполнить свое одиночество, неправильно придавать смысл своей жизни, производя на свет очередную копию себя…»
«Когда я встречаю кого-то, кто мне нравится, то начинаю думать о том, как тяжело будет с ним расставаться».
«Никогда нельзя отнимать ничего у человека, если вам нечего предложить ему взамен».
«Чтобы вырасти высоким и гордым, дерево нуждается в бурях».
«Чем больше человек имеет внутри себя, тем меньше он ждет от остальных».
«Любовь часто путают со страстным влечением или одержимостью. Но это разные чувства, и их надо отличать друг от друга. Я писал об этом в книге «Лекарство от любви». Такой одержимый влюбленный видит перед собой не настоящего человека, а того, кто удовлетворит его потребности. Например, спасет его от страха смерти или станет средством для борьбы с одиночеством. Такого рода влечение может быть очень сильным, но не может длиться долго. Оно хочет только брать и не умеет отдавать, оно замкнуто на себе и питается самим собой и потому обречено на саморазрушение. Тогда как любовь – это особое отношение между людьми, в ней нет принуждения, но много тепла и желания одаривать другого, заботиться о нем».
«Мы очень хорошо усвоили один урок: жизнь нельзя отложить, ее нужно проживать сейчас, не дожидаться выходных, отпуска, времени, когда дети закончат колледж или когда выйдешь на пенсию. Сколько раз я слышал горестные восклицания: «Как жаль, что мне пришлось дождаться, когда рак завладеет моим телом, чтобы научиться жить».
«То, что мы имеем, часто начинает иметь нас».
«Человек должен носить внутри себя хаос и неистовство, чтобы породить танцующую звезду».
«Есть два вида одиночества: бытовое, когда некому слова сказать, и экзистенциальное, его еще называют изоляцией. В этом, втором, смысле человек обречен быть одиноким. Как бы ни были мы близки с мужем или женой, умирать все равно придется поодиночке. Иной раз, пытаясь спастись от изоляции, мы бросаемся в отношения, пытаясь слиться с партнером намертво, теряя самосознание, чтобы только не чувствовать свою отдельность, изолированность. Но это не помогает. Включиться в другого человека можно, только встречаясь с собственным одиночеством».
«…человек боится смерти тем больше, чем меньше он по-настоящему проживает свою жизнь и чем больше его нереализованный потенциал».
«Люди, чувствующие пустоту, никогда не исцеляются, соединяясь с другим нецелостным, неполным человеком. Наоборот, две птицы со сломанными крыльями, объединившись, совершают весьма неуклюжий полет. Никакой запас терпения не может помочь им лететь; и, в конце концов, они должны расстаться и залечивать раны по отдельности».
«Смысл жизни подобен карабканию по канату, который мы же сами подкинули в воздух».
«Всех нас волнуют одни и те же вещи — мы смертны, мы теряем близких, мы не находим в жизни смысла».