Поэт и писатель Александр Пушки очень любило троллить окружающих. Читая о том, как он дразнил и разыгрывал людей вокруг, задумываешься – как бы Пушкин вёл себя в эпоху интернета?
Вот 5 историй о том, как Пушкин троллил окружающих, и ему за это ничего не было.
Кисейные штаны
В 1820 году Пушкина удалили от столицы, отправив его с особым поручением (он был по роду занятий чиновником – по крайней мере, официально) по южным городам империи. Первым населённым пунктом на его пути был Екатеринослав, ныне – украинский город Днепр. Там поэт провёл восемнадцать дней и был встречен местным обществом очень тепло. Сам он, однако, казался довольно раздражённым своей поездкой и такой же теплотой в обращении местному свету не отвечал.
Пиком выражения его чувств к чиновничеству и поездке стал случай с обедом у губернатора. После того, как Пушкин принял приглашение, туда же позвали и многих лиц, желавших увидеть его воочию и пообщаться. Дам было, пожалуй, больше, чем их чиновных мужей.
На обед Пушкин явился с любезной улыбкой и одетым по последней моде. Только одна деталь гардероба была чрезмерно смелой. Панталоны поэта были пошиты из сильно просвечивающей ткани, кисеи – и надеты безо всякого исподнего белья (разве что можно было посчитать край заправленной в панталоны рубашки).
Вид поэта привёл дам, особенно присутствовавших с детьми, в большое смятение. Только жена губернатора, госпожа Шемиот, не понимала, в чём дело. Она была очень близорука. Когда ей посоветовали увести незамужних дочерей, она некоторое время спорила, утверждая, что Пушкин просто в штанах телесного цвета. Всё же, приглядевшись, барышень она увела. Оставшийся вечер все присутствующие старались вести себя так же непринуждённо, как и знаменитый гость. В смысле, разговаривать, делая вид, что никто не одет как-то особенно.
Между прочим, один из прапрадедов Пушкина носил фамилию Ржевский. При Петре Алексей Ржевский был комендантом крепости неподалёку от Екатеринослава. Он прибыл в крепость во время чумы и вскоре умер и был похоронен.
Человек
Ещё одну остроту Пушкина тоже относят к пребыванию в Екатеринославе. Будто бы на одном из званых вечеров два местных молодых офицера, не понимая, откуда столько внимания дам к петербургскому чиновнику невысокого ранга, взревновали и решили поставить его на место. Они подошли к Пушкину с вопросом:
– Не имея чести вас знать, но видя в вас образованного человека, позволяем себе обратиться к вам за маленьким разъяснением. Не будете ли вы так любезны сказать нам, как правильнее выразиться: «Эй, человек, подай стакан воды» или «Эй, человек, принеси стакан воды»?
Надо понимать, что это было за время, и тогда легко представить, что достаточно было сделать паузу после «Эй, человек», во время которой посмотреть в упор на собеседника, чтобы дать понять, что ты считаешь его похожим на лакея. В общем, то была злая насмешка, попытка унизить. Но Пушкин не растерялся и с улыбкой ответил, также нажимая на слово «человек»:
– Мне кажется, вы можете выразиться прямо: «Эй, человек, гони нас на водопой!»
Парик
В 1818 году девятнадцатилетний Пушкин, как нередко с ним бывало, сильно простыл и слёг в горячке. Ему обрили голову. Выздоровев, он везде ходил в парике. Парик, откровенно говоря, смотрелся нелепо, так что о нём шептались и втихомолку над ним смеялись.
Однажды Пушкин сел с друзьями в ложе Большого театра. По своему обыкновению, он довольно слышно отпускал замечания в сторону актёров и их игры, так что на него многие оглядывались. Под этими взглядами Пушкин стащил с головы парик и, обмахиваясь им, словно веером, некоторое время продолжил отпускать замечания. Наконец, друзья вынудили его «вести себя прилично» – Пушкин надел парик, но… нахлобучил его, как мужик – шапку. Правда, смешил он этим уже только друзей, потому что спрятался за ограждением ложи, сев на пол.
Дружеская дуэль
Пушкин постоянно подкалывал своего лицейского товарища Кюхельбекера, человека ранимого, деликатного. Однажды Кюхельбекер не выдержал и вызвал поэта на дуэль. В отличие от большинства других дуэлей Пушкина (часто он давал себя уговорить помириться), эта состоялась. Товарищи разошлись, повернулись и выстрелили. Оба пистолета оказались заряжены клюквой. Естественно, как вызванная сторона, оружие выбирал Пушкин, а заряжали его и Кюхельбекера общие товарищи. С большой вероятностью вся идея принадлежала молодому поэту.
Ещё одна театральная выходка
Незадолго перед смертью Пушкин посетил Александринский театр. Играла Асенкова, знаменитая и любимая публикой актриса. Два молодых поклонника возле поэта аплодировали ей кстати и некстати. Холодность Пушкина их притом раздражала, так что они принялись шептаться о нём – и довольно громко. Пушкин на одну из их реплик заметил вполголоса:
– Вы, господа, назвали меня дураком. Я – Пушкин и дал бы теперь же каждому из вас по оплеухе, да не хочу: Асенкова подумает, что я ей аплодирую.
Вообще по какой-то причине Пушкина часто раздражали восторги по отношению к другим людям. Так, находясь в Бессарабии, он оказался за одним столом с местным писателем Иваном Яковлевичем Руссо. Помещик этот долго жил в Париже, посещал там салоны и вернулся на родину просвещённым человеком (или выглядел таким на фоне большинства местных помещиков). Относились к нему с некоторым подобострастием. Когда Пушкину довелось сесть за один стол с Иваном Яковлевичем, кто-то из соседей заметил ему:
— Это наш местный Жан-Жак Руссо!
— Это правда, что он Иван, что он Яковлевич, что он Руссо, но не Жан-Жак, а просто рыжий дурак!
Притом ответил он по-французски, так что Иван превратился в Жана, а Яковлевич – в Жака. Рыжий дурак же прозвучало – «ру со». В результате Руссо, конечно, вызвал Пушкина на дуэль, но, как и почти всегда с Пушкиным, дуэль эта не состоялась.
Источник: kulturologia.ru